Схватка характеров, или парадоксы из жизни волков и оленей

“…Природа не ждет нашего одобрения. Природа такая, какая она есть…”
(Из анонса канала Nat Geo Wild)

Предисловие

Ожидание каких-либо уникальных кадров или находок – неисчерпаемый источник страсти, побуждающей к «охоте» с использованием фотоловушек. Будь то постановочный, как в салоне, кадр самого банального зверя, но с редким сочетанием наиболее благоприятных условий для съемки, или – наоборот – самый посредственный, оставляющий желать лучшего, но при этом крайне редкого вида животных, или совершенно неожиданный сюжет – все это будоражит воображение и волнует кровь, едва осознаешь увиденное. Но, знаете, неожиданность неожиданности – рознь. Есть вещи, которые нельзя предположить даже в теории. Ну, какие шансы, что перед камерой разыграется волчья охота? Ну, разве что – отдельные эпизоды. Такое уже случалось. На снимках были волки: то с головой лосенка, то с ногой оленя, то с барсуком, – была и лисица с полевкой в зубах. По серии последовательного фотоматериала также было видно: вот здесь вот волки преследуют лосей или оленей, а тут – наоборот – уходят от лошадей. Но чтобы вся охота?..

Но в этот раз как раз и произошло то, что менее всего ожидали. Камера с такой подробностью рассказала о драматизме отношений волков и их жертвы, что в свершившееся трудно было поверить. Это был не видеосюжет, снятый профессиональной командой анемалистов, месяцами работавших на просторах Йеллоустонского национального парка, а серия последовательных кадров, сделанных дешевой ФОТОловушкой в одной единственной точке. Но что еще более потрясло, так это то, что действие продолжалось не минуты, и даже не часы, а несколько дней…
В очередной раз направляясь проверить свои камеры, я ожидал немногого. По опыту, ноябрь-декабрь не самые продуктивные месяцы. Прошлая и пока единственная в зоне фоторегистрация медведя – настолько маловероятный случай (несколько зверей на тысячи и тысячи квадратных километров!), что второй раз подряд – это уже чуть ли не свидетельство массовой миграции косолапых на юг. Дай Бог, чтобы рысь завернула, что-то их мало на этих покрывающихся «бушем» лугах. Но уже на подходе к той же самой камере-обладателе единственного медвежьего приза, мы почувствовали: урожай будет неслабый. За десятки метров до точки в прежде густой траве и в сгрудившихся вокруг деревьях и кустарниках прорисовались четкие вытоптанные тропы. Тут было много зверей. Кабаны? Подходим еще ближе – валяются отдельные свежеобглоданные кости: о, как! Мы возле места трапезы волков, а может не только волков? Адреналин ударил в голову. Участок не очень хорошо просматривается, как бы не оказаться незваными на этом пире. Стал постукивать и покрикивать: вроде бы никого, но ощущение, словно все пригнулись за кустами. Возле камеры – очуметь: словно трактор с бороной прошел, от растительности ничего не осталось! По заведенному правилу, прохожу мимо камеры и только затем ее отключаю. Это делается для проверки работоспособности. На счетчике – более 2800 кадров!!! Такое происходит только летом, когда растительность шатается перед инфракрасным детектором, либо если камера вышла из строя. Но здесь очевидно, фотоловушку напрягали звери. Что же тут происходило? Вставив карту памяти в планшет, вижу: вот – я, работает нормально; листаю в обратном порядке – появляются волки, олени. Ситуация начала проясняться, хотя что-то не стыковалось. По следам, звери тут держались долго, на подходе видели кости, значит, волки разделывали добычу, а в кадре – олень живой и скучающие волки. Ладно, потом разберемся. Заменил батареи (они показывали слабый заряд, но, тем не менее, нас сняли), вставил новую карту памяти. И только оторвавшись от камеры, обнаружил, что в 10 м лежит скелет оленя. Мои мозги закоротило: почему на кадрах нет «пира»?.. Они же точно должны были его туда-сюда таскать!..
С трудом дожил до вечера, когда наконец-то добрался до компьютера и смог погрузиться в жуткую до «мурашек» и захватывающую по деталям тайну дикой природы.

Пролог

Все начиналось просто. Однажды 19-го ноября, в послеобеденное время в кадре появился бык благородного оленя, увенчанный шикарными рогами. Солидные, до 90 см рога с двенадцатью отростками, густая грива, выраженная холка, тяжелая осанка 200-килограммового тела, – все свидетельствовало, что перед нами один из лучших представителей своего племени в полном рассвете сил. Ему уже было не менее 6–7 лет. В таком возрасте они мощны, самоуверены и нередко держатся в одиночку. Тем не менее, это – ноябрь и период гона еще не завершился. Переполненные тестороном самцы бродят в поиске самок и конкурентов, периодически оглашая окрестности звериным ревом. И все бы ничего, если бы на следующих кадрах, менее чем через 3 минуты, не появились волки. Их было трое, два явно старше и крепче третьего, и ровно на столько же – более серьезны в своих намерениях.

Где и как пересеклись дорожки хищников и жертвы, останется тайной. Было ли их трое или это лишь загонная группа, не известно. Однако ясно: на кадрах – банальный сюжет из тысячелетней истории. Головы опущены, загривки вздыбились, взгляды устремлены в сторону оленя – волки в состоянии охоты.
… И все… Это была прелюдия. Далее и до самого утра следующего дня – никаких новостей.
Часть первая. «Обед не по зубам» или «по зубам, но с размаху»
Дальнейшее развитие началось сразу, динамично и ошеломляюще. В предрассветных сумерках замелькали волки: они атаковали оленя. Смазанные от нехватки света кадры только усиливали эффект жуткого водоворота ярости и бескомпромиссности. И практически сразу, на третьем кадре, мы видим волка, уклоняющегося от обрамления рогов. Досталось ли – не ясно, но хищники стали держать дистанцию, мечутся, побаиваются, но не отстают. Еще мгновение – и уже один висит, вцепившись зубами в толстый зад. Бык ревет, приседает и почти целую минуту таскает смертельную ношу. Видно, что в этой группе лишь один волк-заводила: он (или она?) наиболее озабочен и первый, кто нападает. Остальные менее решительны, если не сказать более. Похоже, они так и не пришли на подмогу. Волк устал, отцепился, но в азарте опять набросился и опять отскочил.

Тем не менее, олень тоже не промах, едва освободился, как тут же перешел в атаку. Полминуты штыковых: то в одну, то в другую сторону. Волки отскакивали и уворачивались, но не отступали. Их было трое, и пока один улепетывал, другой или третий снова кидался за оленем.
Так прошло минуты три – и, похоже, все стали уставать. Бык буквально «задницей почувствовал»: у него есть шанс. Все дело происходило на мосте с оградой. Встав к ней спиной, он занял глухую оборону. Нужно иметь немало безумия или наглости, чтобы пойти в лобовую на эту ощетинившуюся копьями крепость. Как говориться, и око видит да зуб не ймет. Олень навязал им свои условия.

Минут пять они отдувались, оббегая рогача по кругу и прикидывая, что делать дальше. В какой-то момент быку это надоело – и он ринулся на врагов. И опять все завертелось. Стоило оленю погнаться за одним волком, как сзади пристраивался другой. Но схватка продолжалась недолго, хищники не готовы идти до конца. В реальных атаках участвует лишь одна особь, остальные – то ли осваивают теорию, то ли робеют перейти к практике. Сплоченности в группе не было. Все чаще в кадре появлялся только один зверь, и тот все больше совершал проходы на расстоянии, а если и предпринимал что-то вроде атаки, то тут же отступал. Выражение на морде – уставшее, но, как ни странно, игривое.
Наконец, спустя 20 минут после начала, волки исчезли: взяли «тайм-аут». То ли побежали советоваться, то ли звать на подмогу. Но бык так и не сменил позицию, лишь развернулся им вслед. Уже рассвело – и на снимках хорошо прорисовывалась глубокая рана на белом зеркальце. Ноги в крови. В крови – и земля под оленем. Насколько его хватит? Трудно даже представить, что он испытывал. Но в облике по-прежнему решимость, ни намека на расслабление. Впрочем, покидать свой «укрепрайон» он тоже не собирался. Промозглое ноябрьское утро оказалось самым тяжелейшим испытанием жизни. Только ему и волкам известно, как долго это длиться. Бездушный край заброшенного и раскрошившегося моста – все, что осталось. Пятачок иллюзорной безопасности. Наверняка он чувствовал, волки не отстанут, это – единственная точка, дающая надежду.

И олень был прав, передышка оказалась пятиминутной. Они вернулись. Без подмоги и без новых идей. Но на этот раз в их поведении не чувствовалось желания добыть жертву любой ценой. Как знать, возможно, утренние столкновения не прошли и для них даром, тупая ноющая боль не располагала к новым экспериментам и повторять их не хотелось. Все дальнейшие «атаки», отскоки и обходы больше напоминали то ли уроки «старого волка», то ли жестокие игры зарвавшихся хулиганов. Они явно испытывали оленя на прочность.
(wolves and deer 006.jpeg)

Основным приемом псевдонападения был стремительный бросок по дуге к заду, но только для того, чтобы тут же прыжком ретироваться. Иногда это было вполне уместно: в большинстве случаев олень не пропускал шанса проткнуть врага, хотя и не удалялся от спасительной ограды. Забавно, но для бегства разбойников этот аргумент не всегда был нужен. Волков убеждал даже простой поворот головы с рогами. Бывало, что пока один старший почти сознательно навлекал на себя неприятности, заходя на частокол противника, другой, ощетинившись, тянулся к заду и, казалось, вот-вот схватит. Но стоило оленю ринуться – как в округе опять пусто. Порой всеобщее состояние достигало высочайшего напряжения: вздыбившиеся загривки, оскалы, сжавшиеся в тугие пружины ноги, злобные взгляды, казалось, что слышишь завывающее рычание и хрип. Кажется, вот-вот начнется финальный эпизод пьесы… Увы, камера не всегда успевала «поймать» процесс разрядки. Только по вновь появившемся бороздам на грунте и судишь, кто куда побежал и почему. Но в другие моменты картина с гордо замершим у ограды оленем и егозящими перед ним волками казалось абсурдной и нереальной. Примечательно, что как бы не развивалась эта затянувшаяся игра, один волк, наверное, самый младший, предпочитал полизывать лужи крови, с риском подбираясь чуть ли не под ноги оленя. И, похоже, последний не сильно и воспринимал его как врага.

В целом, действо заходило в тупик. Все чаще на театре появлялся лишь один волк. Чем занимались в этот момент остальные – уму не постижимо. Не под кустом же лежали, наблюдая, чем старший брат (или сестра) занимается. Все чаще одинокий спокойный проход на расстоянии и неожиданный отчаянный бросок были единственными сюжетами этого бесконечного противоборства. Наконец, через 20 минут после своего второго появления волки опять ушли.
Их не было два часа. И практически все это время олень оставался на мосту. Лишь изредка и ненадолго отходил в сторону. Стоит, сканирует окрестности, видно, как парит его дыхание, изредка судорожно сжимаются мышцы на животе. Наверное, рана дает о себе знать. Куда отсюда уйдешь, когда за тобой тянется кровавая дорожка? Ведь все равно найдут. Тут хоть оградой прикрыться можно, а что делать на лугу, когда со всех сторон окружают?.. Ясно, что олень это чувствовал, но неужели только инстинкт ему это подсказывал?..
Следующий раунд с волками, как две капли воды, был похож на предыдущий. Никаких новых идей. Те же обходы по кругу, с неуверенными бросками и немедленными отскоками, та же преимущественная активность лишь одного собрата, тот же неизменный отпор оленя. Пяти минут хватило (а может не только минут!), чтобы два волка сбежали с ринга. Далее нападения на подраненного рогача осуществлял только матерый. Заход сбоку, бросок – и скорее увернуться от обрушивающихся сверху пудовых рогов, далее все возвращаются в исходную позицию. И так: раз за разом, минута за минутой. Прямо как на тренировке. Впрочем, и он через пять минут захекался. Уходить не уходил, но и атак не предпринимал, лишь изредка проходил то в одну сторону, то в другую. Видно обдумывал положение. Добыча – вот она, рядом, теплая, пахучая, свежая оленина. Одуреть можно от этого запаха, так хочется! Но, собака, до чего же он вредный, этот олень, и бьется больно! И от молодежи никакого проку, все ждут, чтобы им преподнесли на тарелочке…

…Думал ли он об этом или просто решил «перекурить», но спустя три минуты взялся за прежнее. Не так, как раньше, скромнее и осторожнее. Теперь это больше походило на пробежки в стороне. Даже имитация атак – и то редко. Впрочем, и на такие приемы олень реагировал жестко. Разворот корпуса или рогов, как правило, ускорял темп жизни волка, чем вызывал неизменное желание догнать и поддать. Но стоило было оленю возвратиться к барьеру – как ненавистное лохматое существо, прижав уши, вновь семенило перед носом.
Трудно поверить, но на внешнем виде оленя длительная борьба с волками и кровоточащая рана никак не сказывались. Он по-прежнему держал благородную осанку и готов был к бою, в то время как волк выглядел уставшим и сконфуженным. Где же его соплеменники? А что если он пытается просто выманить оленя на тактический простор, где за кустом уже озверели от ожидания партнеры? Может он как раз и отбегал обсудить очередной план «Б»?
Но план, если таковой и был, не работал. Время шло, а результата все не было, и серый опять куда-то исчез.
Четырехчасовая суета не осталась не замеченной. Как минимум еще одно заинтересованное лицо предстало в кадре. К оленю в гости прилетела сорока. Понятное дело, не в земле покопаться, а оценить обстановку. Запах и вид крови, весь этот шум-гам – все красноречиво говорило: здесь будет чем поживиться.
Камера, к великому сожалению пользователя, работает так, что при любом раскладе ей необходимо время: как на запись сделанных кадров, так и на возвращение в состояние готовности. Если три кадра подряд она делает менее, чем за 2 секунды, то на последующий технологический этап забирает от 5 до 7. За это время «и шах помрет, и ишак сдохнет». Особенно, когда здесь такая динамика!
О начале очередного раунда можно было судить лишь по изменению положения и позы оленя, и – по цепочкам свежих следов снующего перед ним привидения. Самого волка в кадре не было, камера не успевала. Хищник явно занимался тем, что проскакивал на довольно большом расстоянии с одного берега на другой и обратно. То ли забавлялся, то ли разогревался. Олень даже не всегда бросался вдогонку. Вначале это происходило в режиме нон-стоп, потом серый подутомился и уже просто проходил либо вообще стоял напротив. Лишь изредка, для порядка, заходил чуть дальше – и почти атаковал быка.
Пятнадцать минут спустя наконец-то появились напарники. Столько отсутствовать, чем они занимались? Сложно поверить, что утратили интерес к потенциальной добыче и просто где-то прохлаждались, старший-то уже все лапы избил, выплясывая на мосту! Но более всего удивило то, что с приходом «подмоги» охота не только не возобновилась, но и вообще заглохла. Такое ощущение, что по вызову жильца пришла комиссия из ЖЭКа с целью проведения оценки причин и степени повреждения мостового покрытия. Они, лишь слегка озираясь на могучего постояльца, бродили туда-сюда, обнюхивали почву, то ли соображали, как это могло случиться, то ли маялись вопросом, как бы откосить от предстоящей работы. Пожалуй, за 4,5 часа это было самое необычное, что пришлось наблюдать. В голове не укладывается, но в результате проведенного экспертного заключения волки окончательно решили удалиться. Взяли – и ушли…
С момента, когда камера впервые зафиксировала активную стадию охоты, прошла почти вечность, хотя и всего 4 часа 50 минут. Справедливости ради, следует заметить, что хищники не третировали жертву без остановки. В общей сложности на это ушло лишь 2 часа. Перерывы от 5 минут до двух часов давали сторонам передышку. А втроем они работали и того меньше, в основном оленя донимал один и, по-видимому, самый старший и опытный зверь. Трудно представить, как они вообще решились на столь опасное предприятие при отсутствии «домашней заготовки». В период всех стычек олень однозначно угрожал посадить их на дыбу и весил в полтора раза больше, чем они вместе взятые. И, тем не менее, у них получилось: бык получил серьезное увечье, хотя и не растерял сил. Иногда казалось, что волки играют с оленем, забавляются, что они сыты и довольны жизнью. Но так ли это? Досталось ли им на орехи? Не знаем, но все усиливающаяся осторожность и неуверенность свидетельствовала: они в курсе чего опасаться. И все-таки волки ушли: понюхали, подумали и – оставили оленя… Впрочем, чего гадать, уже 12 часов дня, все измотались, порядком истрепали нервы, и, уж, если без обеда остались, то хоть часок-другой где-то вздремнут.
Словно не веря своим глазам, ушам и носу, олень простоял два часа (!!!), почти не двигаясь. Он все высматривал, выслушивал, вынюхивал, но обидчики не появлялись. Наконец усталость взяла свое – и он впервые за 7 часов прилег, прямо здесь перед камерой. Отдых был недолгий, то ли раны болели, то ли почудилось что-то, но уже через 6 минут – опять на ногах. Прилетела сорока удостовериться, что все идет по плану и без нее не начали. А спустя полчаса бык решил покинуть свое убежище. Возможно, спустился вниз глотнуть воды или перекусить в ближайших кустарниках. Его не было 35 минут, а когда появился, это был совсем другой зверь: осунувшийся, сгорбившийся, со слегка поджатой ногой, но при этом уже без тревоги, без напряженного прищура глаз. Олень выбрал место на траве и прилег. Вокруг егозила сорока. Расположившись на мосту, он, конечно, имел хороший обзор, а ветер легко доносил сюда запахи. Но это же и мешало расслабиться. Не прошло и восьми минут, как он вскочил, прищурено всматриваясь вперед. Может волки?.. Нет, наверное, это были не они. Олень успокоился и более часа камеру ничто не беспокоило.

Но волки пришли. Потом. Когда стемнело.

Часть вторая. Несостоявшийся триллер.

Олень подскочил и напряженно уставился в темноту. Через минуту мимо прошел первый волк, по традиции, делая дугу и заходя к броску сзади. Олень тут же его отогнал. Но волк был не один. По-видимому, пришла та же тройка: отдохнувшая, набравшаяся сил, преисполненная желания добить этого упрямого быка. Двое – те, что послабее – пристроились у оленя с тыла, в то время как вожак медленно пошел в лобовую. Номер не прошел – бык тут же ответил встречным ударом. Отскочили даже те, что стояли сзади. При новой попытке они оказались чуть смелее и попробовали выполнить предназначавшуюся для них роль. Не хватило решимости. Едва отбросив вожака в сторону, олень тут же набросился и на них. Но матерый только этого и ждал: недолго раздумывая, он сразу же вцепился в заднюю ногу. Уворачиваясь от рогов, и второй волк бросился на подмогу. К счастью для оленя, они все же осторожничали, через мгновение все опять стояли в углах ринга. Напор хищников вынудил сменить дислокацию. Олень сместился вниз в угол мостовых конструкций, тем самым не только прикрыв еще один фланг, но и фактически опустив боевое оружие на уровень роста врагов. Волки замялись, ситуация требовала изучения.

Четыре минуты после начала, пока двое топтались поодаль, а третий примеривался к быку, события принимали новый оборот. В кадре появился четвертый волк. Потом пятый, потом еще и еще – в действие вступили восемь хищников.
Как ни странно и как это не покажется забавным, но также как и днем, увеличение стаи в размерах не только не обострило ситуацию, но и вообще успокоило волков. Целых полчаса (!!!) они ходили поодаль, вынюхивая почву. Лишь изредка один или два зверя отваживались подойти метра на 2–3, в большинстве случаев – держали дистанцию в 5–6 метров. И ни одной атаки, ни одной имитации! Хвосты опущены, шерсть не дыбиться. Может даже показаться, что они слегка нервничают. Все это время олень не менял позицию, лишь поворачивал голову, шевеля ноздрями. Вскоре половина волков вообще куда-то ушла, и лишь один–два, редко 3–4, зверя периодически продолжали обследование почвы. Через час, когда самый «усидчивый» все еще колебался, оставаться или идти за своими, бык не выдержал – и помог найти правильное решение.

Долгое время ночную тишину никто не нарушал, бык даже прилег ненадолго, а потом куда-то ушел. Но через час половина волков вернулась. Пригнув голову и вытянув шею, они верно оценили ситуацию: бык вышел из укрытия. Схватка началась где-то за кадром, лишь изредка мелькали хвосты. Минуту спустя бой переместился к камере. Один наиболее отчаянный волк пытался вцепиться в жертву, другие же предусмотрительно изображали участие в атаке поодаль. Олень все еще держал оборону, но в напоре хищников чувствовалась уверенность. Наконец, рогачу каким-то образом удалось ускользнуть, с ним исчезли и два волка. Судя по тому, что оставшиеся рассеяно застыли, можно было предположить, что олень нашел новое укрытие, волки не решались его там взять. Из всего, что здесь было, такую службу мог сослужить только сам канал.

Через 10 минут это подтвердилось. Волки бродили, поглядывая в темноту у края. Иногда даже пытались спуститься, но неоднозначность последствий пугала. Купаться ночью в ноябре – не царское это дело. А тут еще этот бодается. У большинства интерес пропал быстро, а через полчаса и последние ушли.
Камера уснула. Минут пятьдесят ничто ее не будило. Олень не выходил, а волки накручивали где-то круги. Рысканье в ночи желудок не наполнило – и они снова вернулись. Олень был недоступен. Разочарование сменялось нетерпеньем и ложной надеждой, что вот-вот что-то получиться. Но канал благоприятствовал только быку. Сколько волков участвовало в этом процессе, сказать сложно, но почему-то кажется, что, как и днем, наибольшую настойчивость проявлял один и тот же зверь. Впрочем, и этот эпизод завершился не в его пользу. Через 25 минут олень остался один.
Иногда кажется, что волки уходят только для того, чтобы затаиться. Полежать и послушать. Мол, стоит только раненому оленю удалиться от спасительного канала, как они тут как тут. Хотя не исключено, что они, действительно, не считают нужным убивать время и бестолку тратить силы, лучше поискать что-нибудь еще, а сюда всегда заскочить можно и проверить. Нужно быть волком или съевшим на волках собаку зоологом, чтобы знать, где они пропадают в эти перерывы.
Вот и сейчас, всего полчаса спустя, три волка заскочили на минутку. Покрутились, посмотрели – и обратно. Словно хозяйка между делом зашла на кухню, чтобы оценить как идет процесс на плите. С одиннадцати до двух часов ночи лишь один зверь изредка наведывался к оленю. Олень не успевал и напрячься. И только после трех ночи, группа из трех особей потратила почти сорок минут, бестолково повторяя все прежние действия.
В целом, большая часть ночи прошла спокойно. Волки, хотя и наведывались, но столкновений практически не было. Бык еще крепок, канал неудобный, рисковать совсем не хотелось. С полтретьего до пяти волки вообще не объявлялись. По-видимому, это позволило оленю не только отдохнуть, но и несколько подвигаться.

В пять утра наш олень неожиданно показался в кадре. Похоже, он стремился занять безопасную позицию. И действительно, тут же появились волки. Те же три особи. Вначале они было обрадовались, как же, вот он наконец вылез, но почти тут же и скисли. Олень был неприступен. Ночные фиаско стали вырабатывать комплекс неполноценности. Лохматые покрутились-повертелись и минут через десять посеменили дальше.
До рассвета они его не трогали.

Часть третья. Зоопарк или дележка шкуры неубитого оленя

Уже прошли почти сутки, как началось противоборство древних врагов. Едва забрезжил свет, и они опять встретились. Волк был один, шансов никаких, но он все же попытался сделать пару заходов. И хотя вода камень точит, но не в этот раз. Проглотив очередную пилюлю, он скрылся.
Рассвело еще больше. Прилетела сорока, поди уже надеялась на шведский стол. И волк опять здесь. Он явно не отдает себе отчет, он просто хочет есть. Запах раненного оленя сильнее, чем страх быть изувеченным. Нервы на пределе, волк раз за разом зевает. Бык, понимая расстановку сил, даже не пытается встать, он просто следит за перемещениями неопытного хищника. И лишь когда мерзавец совсем зарвался, прогоняет. Урок принят, теперь волк держится подальше, борясь с противоречием чувств.

Сорока, как и водится, успела растрезвонить, что волки «поляну накрывают». Вначале их стало двое и они деловито рылись в злохмаченой поверхности почвы. Потом прилетел ворон. Потом присоединилось еще четыре сороки. К этому моменту подтянулись и компаньоны нашего неудачника. Куча птиц, четыре волка и олень в одном кадре, и все заняты своим делом – такого раньше не приходилось видеть. Зверинец какой-то. Но мрачный подтекст сюжета говорил сам за себя. Толпа падальщиков и хищников уже жаждала крови. Магазин еще закрыт, но распродажа уже объявлена. Угрюмая решимость оленя пугала, но конец был неминуем. Тем не менее, все было относительно спокойно, или даже можно сказать: нереально спокойно. Сюрреализм какой-то…

Интересно, в некоторых случаях волки подходили к оленю так близко, словно пытались прочесть, что в его глазах написано. Олень не прогонял, возможно, сил уже не хватало. Волков это смущало. Никто не хотел начинать первым. Похоже, и олень понимал: стоит за одним погнаться, как остальные в зад вцепятся, – и волки чувствовали: сейчас этот бык – что пружина, может кому и достанутся стейки, но первый из них не доживет до обеда. Они только примеривались и опять отступали.

Игра нервов продолжалась больше часа, до тех пор, пока волки опять не сдались. Но расслабиться было невозможно. Падальщики не менее назойливы. Они, возможно, и не бросаются на шею, и за ноги не хватают, но и в сострадании их не обвинишь. Более всего потрясает взаимодействие оленя с вороном. … Кажется, словно они ведут беседу. Беседу, от которой кровь стынет. Словно, умирающий пациент оставляет последние просьбы будущему патологоанатому. «Сделай одолжение, черный! Глаз не клюй. – А это уже не твоя забота…» …Бык явно понимал намерения птицы, просто испепелял ее взглядом, но боль сковывала движения. Когда же, в отсутствие волков он все же решился выйти, на преодоление пяти метров понадобилось целых три мучительных минуты!.. Новые свидетельства ночных схваток белели на его крупе.

По каким-то причинам олень перебрался на другой берег, за пределы видимости камеры, еще более запутав ситуацию. Крайне трудно разобраться в пазлах поведения животных, когда по факту имеешь только то, что видишь в кадре.
Чуть более чем через час вернулся волк. Он долго бродил, обнюхивая почву, как бы проверяя, что произошло за время его отсутствия. И можно бы было подумать, что оленя нет, как вдруг хищник испуганно отпрянул от скрытой за кадром угрозы… – значит, бык все-таки там.
У птиц информация хорошо поставлена, стоило одной-двум просечь, что волки тут замышляют, как со всех окраин слетаются стервятники всех мастей и калибров. Впервые просматривая фотографии, можно было подумать, что разделка туши уже началась. Сразу восемь сорок, пять воронов и даже один орлан решали, кто тут главнее и кому какой кусок достанется. Сороки были суетливы, проворны и пугливы, вороны – наглы и амбициозны. Судя по кадрам, щебетливый треск и хриплое карканье были существенным наполнением этих минут. Орлан же молча ссутулился на перилах, оценивая ситуацию угрюмым взглядом. Предстоящее событие не каждый день случается, волки быстро разберут оленя, при таком количестве конкурентов опаздывать нельзя. Но явных свидетельств трапезы еще не было, в предвкушении пира птицы просто опережали события.

С двенадцати до двух часов дня никто не нарушал покой камеры, волков не было уже три часа. Наконец вернулась старая тройка. Они бродили, обнюхивали землю, смотрели то вниз, то по сторонам. Где находится олень – неясно, такое ощущение, что его вообще нет. Хотя вниз с моста они посматривали чуть чаще. Технические задержки камеры жутко раздражают. Самое интересное регулярно ускользает. Вот и сейчас, в какой-то момент что-то особенное произошло за кадром. Волк долго «бурил» кого-то невидимого взглядом, потом его уже нет, но на земле отчетливо проступили свежие следы и заходили ходуном металлические ограждения напротив, чья-то тень промелькнула в углу кадра. Кто там был: олень, птица? Была ли это схватка или просто желание прогнать ненавистного нахлебника?.. Но вот уже волки опять возвращаются к прежнему занятию. Кажется, олень все-таки внизу, возле воды или даже в канале. Они не знают, как его выманить. Судя по мокрому виду, предпринимались даже попытки штурма с воды. Но, нет, ничего не вышло – и два хищника опять где-то запропастились. Но третий явно не хотел далеко удаляться. Он то отходил, то снова топтался перед камерой, смещая злость на падальщиках. Лишь после полуторачасового отсутствия вернулись его подельники, посмотреть, справляется ли он с поставленной задачей. Увы, сцена та же, действующие лица те же.

Часть четвертая. Грустная или непредвиденный поворот

Второй день противостояния клонился к своему завершению. По мере сгущения сумерек олень наконец объявился. Он действительно находился в тростниках на берегу канала. Корона рогов замаячила с краю. В 16:30 возле него с вожделенным взглядом остановился волк. То издали посмотрит, то подойдет поближе, то чуток спуститься, то безутешно обнюхивает все, что уже обнюхивалось 140 раз. Сколько смотрю на него, никак не могу понять, по своей ли воле он тут дежурит, или старшие по рангу оставили в карауле. То, что он низшей волчьей касты стало ясно, когда на сцену вышли сразу пять соплеменников. Наш герой встречал их на полусогнутых, с пригнутой головой, и его тут же поволтузили два зверя. Впрочем, это не походило на наказание за все еще не приготовленный ужин, скорее потрепали в назидание, дабы напомнить, кто где за столом сидеть будет. Вид у этой компании был самодовольный, уверенный. Но оленем они интересовались не более, чем конструкцией моста. Так себе, мимолетно взглянули для проформы. Их личные взаимоотношения куда были важнее. Рискну предположить, что кроме послеполуденной дремы волки уже где-то перекусили. Возможно и раньше, рассеянные блуждания возле быка и долгие отсутствия объяснялись сытым нежеланием возиться со столь хлопотным делом. Как бы в подтверждение данной теории волки и в этот раз не задержались.

Пятнадцать минут спустя сгорбленный олень прошкандыбал через мост на другой берег. Странный маршрут – он ходил по кругу. Более чем через час в ту же сторону прошел волк. Еще немного погодя, появились 2–3 волка. Оленя не было видно, оценить поведение хищников было сложно. Они больше стояли, либо нюхали почву, иногда вглядывались то в ту, то в ту сторону. В один момент показалось, что волк готовиться на кого-то напасть, но стремительный побег в противоположную сторону больше напоминал их собственные «игры», чем элемент охоты. Но олень все-таки был здесь, через какую-то минуту его круп показался за ограждением моста. Ясно было и то, что волки к нему неравнодушны…

…И тут камера дала очевидный сигнал сбоя. Вначале на черно-белых кадрах появились полосы, а потом они и вовсе стали просто черными… Взаимоотношения хищника и жертвы прерывались на самом интересном месте… Через десять минут, камера как бы опять заработала. Вот оленя уже нет и прошел волк. Еще через 10 минут: волков нет, выполз олень. Все бы ничего, если бы не многоминутные интервалы между последовательными кадрами. Олень остановился в точке, которая 34 часа назад была его надежным бастионом, обнюхал почву и лег. Впрочем, последнего мы не увидели. Камера это не сняла.
Только уже 30 минут спустя перед нами раскрывается леденящая душу картина: к царственно возлежащему оленю медленно подходит волк. Бык не встает, он просто тревожно, но достойно смотрит смерти в лицо. «Смерть» медленно приближается, остается метра полтора и…

И – все… Далее – не только детям до восемнадцати, но, увы, и никому другому не покажешь, поскольку показать нечего. Как сказал герой известного фильма: «Кина не будет, электричество кончилось». Но это – не прихоть автора этих строк, это – его ошибка. Несколько недель назад, когда он проверял камеру, индикатор заряда батарей показывал 65%. И в другой ситуации для зимнего периода этого было бы более чем достаточно: за 50–60 дней редко набегает несколько сот кадров. Но тут выпал джек-пот, который не лез ни в какие ворота! Батареи просто сели после 2400 кадров!.. Но поскольку менять их было некому, а законы химии никто не отменял, то щелочные элементы слегка восстанавливались по мере простаивания камеры, и даже могли обеспечить кратковременную ее работоспособность.
Часть пятая. История без конца
Неожиданный разряд батарей создал большие трудности в оценке происходящего и интерпретации увиденного. Камера работала только днем, от случая к случаю, и со все большими перерывами. Волею Всевышнего нас уберегли от созерцания чрезмерного натурализма. И без того насмотрелись. Впрочем, вначале я еще находился в ожидании кровавых сцен.
Уже шли третьи сутки противоборства и – ничего нового. Одно было ясно, олень пережил и вторую ночь, и каким-то образом держится. Но единственным свидетельством его присутствия были только рога, торчащие за кромкой моста.
Когда же наступили четвертые сутки, он неожиданно появился возле камеры. Невероятно, он еще живой!!! Это уже была тень от некогда могучего и воистину благородно выглядевшего зверя. Всклокоченный, мокрый, с потухшим взглядом он еле прополз мимо камеры, и больше мы его не видели.

Появившиеся спустя некоторое время волки никак не давали понять приступили ли они к «делу» или нет. Все те же бестолковые перемещения, обнюхивания, рытье носом снега, взгляды то в одну, то в другую сторону. По меньшей мере, их было пятеро, и никакой инициативы! Это не поддавалось объяснению. Можно бы было предположить, что хищники в конце-концов приговорили свою жертву, только где-то там, за кадром. Но ни один из героев последующих эпизодов не имел ни пятнышка крови, ни кусочка добычи, ни клочка шерсти. Ночью выпал снег, и подобные свидетельства пиршества были б хорошо видны. Но, увы.

Единственное, чем был примечателен этот день, так только толчеей, которая обычно возникает в очереди, рискующей не получить заветный товар. Волки без конца гоняли воронов и сорок. «Вы здесь не стояли! – А я с вечера записывался!..»

Больше камера почти не работала. А в декабре мы увидели это:

Эпилог

Для многих начало этой истории покажется неожиданным. Волки, «санитары леса», напали на полного сил и энергии быка, даже не имея для этого достаточных сил и опыта. Не менее странным покажется и то, что они не стали форсировать события даже при увеличившемся размере стаи, и несмотря на ослабление раненного оленя. Все это выглядит очень необычно. Рискну высказать свою версию.
Три рыскающих в поисках поживы волка случайно столкнулись с оленем. Мощный взрослый бык, находящийся в состоянии гона, не стал от них уходить, он был уверен в своем превосходстве. Ведомые больше инстинктом преследования, чем реальной надеждой на успех, хищники долго сопровождали на расстоянии, пока при каком-то стечении обстоятельств не решились напасть. Раны, нанесенные в азарте схватки, не могли убить, перевес сил сохранялся за оленем, но волки почуяли кровь и уже не могли отступить. Они представляли одну из групп единой семьи, обитающей на данной территории, и были ниже по рангу. Объединение с группой альфа-особей не приблизило развязку. Те, скорее всего, были сыты и не желали рисковать. Олень-подранок не провоцировал, был еще опасен, а картина запахов явно говорила – ему от них не уйти. Отлученная от основной семьи группа оставалась при умирающем олене, тогда как остальные продолжили свои обходы, периодически наведываясь для контроля ситуации. Они просто ждали. И хотя мы не видели когда и как наступил конец оленя, но вычищенные до бела кости, как ни что лучше, свидетельствовали, что волки выполнили предназначавшуюся для них роль.
В дикой природе (НОРМАЛЬНОЙ дикой природе!) ни один олень не умер «по старости», в кругу семьи, окруженный любовью и заботой. Если не несчастный случай или последствия стихийных явлений, то зубы хищника – естественный, предначертанный от рождения конец. Когда пути их пересекутся – вопрос случая, но результат бывает разный. И те, и другие эволюционировали вместе. Выносливость, скорость, чуткость, взаимодействие и даже плодовитость с иерархией – все продукты совместной эволюции. Хищники имеют явно более продвинутый интеллект, более сложную систему внутригруппового взаимодействия. Но у жертв сильнее развиты органы чувств, они быстрее и выносливее. Более того, кинжалообразные клыки кабанов, могучие и острые рога оленей, мощнейшие копыта лосей и лошадей и при этом намного более превосходящая мускулистая биомасса – есть повод задуматься. Только в нашем фотоархиве – уже два одноглазых волка! Возможно, это как раз результат противоборства с копытными. Как знать, возможно, и тот волк, которого однажды обнаружили мертвым у останков другого благородного оленя (см. /expedition-2014.html), тоже поплатился за это: внешних ранений на нем так и не нашли. Успешность охоты хищников не идет ни в какое сравнение с вероятностью благоприятного исхода для жертв. В конце концов, у одних это вопрос только пропущенного свежего обеда, а у других – вопрос жизни или смерти, мотивация последних – гораздо выше!
Человеку трудно удержаться от эмоциональной оценки событий, происходящих в дикой природе. Мы волей-неволей наделяем животных и растения, и даже явления неживой природы, нашими человеческими качествами. Мы лезем со своими понятиями о добре и зле, забывая, что это – только наши понятия. Дикий мир живет по своим законам, в основе которых лежат рационализм, инстинкты и естественный отбор. Волки и копытные, хищники и жертвы, тысячи лет развивались бок обок друг с другом как неотъемлемые (обязательные!) компоненты единой экосистемы. Они не только не чужды, они просто нужны друг другу, только в гармонии взаимодействия поддерживается здоровое состояние каждого и всех вместе. Природу надо принимать и уважать такой, какая она есть, дикий мир – таким, каким он был создан. В осознании этой истины лежит залог благоденствия и нашего с вами человеческого вида.

Автор благодарен Евгению Гуляйченко за содействие в проведении полевых работ и Сергею Паскевичу за ценные замечания в ходе подготовки данного материала.

Автор публикации — Сергей Гащак.